Настойка опиум

Дьявол в склянке. Опиум

Полистаешь исторические романы – опий поминается чуть не на каждой странице – всюду, где есть чувствительные барышни, лукавые восточные люди, суровые воины и портовые забияки. И не удивительно, ведь авторы, добросовестно отражая тогдашние реалии, зачастую и сами «употребляли». Вот, например, английский романист Уилки Коллинз: «Однажды во время тяжелой болезни он принял опиум и почувствовал себя настолько лучше, что мало-помалу стал наркоманом, а под конец жизни ежедневно глотал такую дозу опийной настойки, которая легко уложила бы в гроб несколько новичков».
Так уж вышло, что опий стал первым сильным болеутоляющим лекарством, которое обнаружило человечество. Надежным средством от жгучей, режущей, острой, пульсирующей, рвущей и всякой иной боли. Тому, кто впервые додумался использовать для обезболивания высушенный сок недозрелых маковых коробочек, благодарное человечество должно бы поставить памятник. Но имя первооткрывателя затерялось где-то в пыльных анналах веков.
Между тем, опий лекари давали своим пациентам со времен незапамятных. За 3,5 тысячи лет мак выращивали в Месопотамии, собирали сок и делали из него опиум (процесс описан на дощечках, найденных в шумерском городе Ниппур). Это первое известное нам упоминание о выращивании опийного мака, который, кстати, недвусмысленно называли «растением радости». Известно также, что его культивировали вавилоняне и ассирийцы.
Примерно за полтора тысячелетия до Христовой эры египтяне растили опиумный мак под благосклонным взором своих фараонов, и гнали сырье на экспорт — в Грецию и еще дальше, до границ обитаемой Ойкумены. Потом великий Гиппократ неосторожно помянул опиум добрым словом, а Александр Великий взял да и завез его в Персию и Индию. Потихоньку, опиум распространился по всему миру.
«Слезами мака» лечились все, от римского кесаря до последнего солдата. Опиум пробуждал храбрость воинов и помогал полководцам справляться с трудностями военных кампаний, успокаивал боль от ран и бодрил в долгих походах.
В Европе лекари прописывали его чуть ли не от всех болезней: от простуды и бессонницы до психических расстройств, а на востоке знаменитый Авиценна успешно пользовал больных опием от слепоты и поноса. Кстати, смерть Авиценны связывают как раз с передозировкой его любимого болеутоляющего…
В китайской медицине опиум начали применять с VIII века н.э. В Поднебесную он попал вместе с арабскими купцами по азиатским торговым путям. Скоро маковые поля запестрели по всему Китаю.
Потом в XV веке его стали культивировать и в Индии, но уже не как медицинское средство. Причем государство в лице династии Великих Моголов заранее наложило лапу на весь урожай и стало продавать опиум за бугор, сделав его значительным источником прибыли для государственной казны.
И вот что поразительно: хвалебные речи о соке снотворного мака можно прочесть у многих – в «Естественной истории» Плиния Старшего, в трактатах Клавдия Галена и других латинских авторов, а также у Цельса и Парацельса…
А вот о его ядовитом воздействии, о возможной наркомании – за долгие тысячи лет — ни слова! Неужели эскулапы даже не догадывались о страшных свойствах этой «панацеи»?

Гениальный врач XVI века Парацельс, прописывая пациентам тинктуру опиума от головной боли, был убежден, что опиум – яд. Впрочем, таковым он считал любое целебное средство: «Все есть яд, и ничто не лишено ядовитости, одна только доза делает яд лекарством». А целебные свойства опия этот средневековый доктор ценил настолько высоко, что даже разработал в 1527 году несколько его лекарственных форм. Страждущим от лихорадки и разных недугов он предлагал черные пилюли собственного изготовления, на четверть заполненные опиумом, к которому добавлял для вкуса сок цитрусовых и… золото. Создатель называл их «камнями бессмертия», поскольку был также алхимиком, и идея вечной жизни в бренном теле была чрезвычайно дорога его сердцу.
А тем, кто мучился от сильных болей, лекарь прописывал другое свое изобретение – «анодинум Парацельса», состоявший, кроме очищенного опиума, из апельсинового сока, спермы лягушки, корицы, зерен гвоздики, окаменелой смолы и шафрана. Этот выдающийся врач повсюду носил с собой баночку с опием и под конец жизни сделался зависимым от него, но стать законченным наркоманом не успел – великому ученому проломили камнем голову.
А разработанной им настойкой опиума врачи продолжали пользовать больных и дальше, даже спустя триста лет после смерти Парацельса. При этом рецепт лекарства доктора неустанно совершенствовали.
В XVII столетии в моду вошел «лауданум Россо», составленный ученым монахом-капуцином, придворным врачом короля Людовика XVI. Латинское слово «Iaudandum», что значит, «нечто восхваляемое», подарило название новому лекарству: «Iaudatum opium» – прекрасный опиум. Спасительный и незаменимый, помогающий от многих недугов, несмотря на то, что он успел сделаться бичом многих стран Востока, где опиум вовсю курили и употребляли внутрь отнюдь не в медицинских целях. Европейцам было известно, что наркомания – обычное дело в Азии, но образованная публика считала это губительное пристрастие чем-то вроде признака расовой неполноценности туземцев. Благодушное отношение к наркотикам в обществе поддерживали в первую очередь сами медики, которые и были главными распространителями зелья.
Похоже, британские торговцы шелком и чаем, шестьдесят лет нелегально завозившие эту отраву в Поднебесную и сознательно подсадившие на него бедных китайцев, были осведомлены о наркотических свойствах опия куда лучше докторов. Знали о губительном действии «маковых слез» и творческие личности – писатели, художники, поэты, искавшие на дне склянки вдохновения, и нашедшие погибель.

В начале XIX века опиумом «лечили» все подряд: менингит, судороги, желтую лихорадку, холеру, малярию, дифтерит… Не потому, что считали его универсальным лекарством. А потому, что других столь же действенных средств, способных облегчить страдания от этих болезней, попросту не существовало.
Самыми ходовыми лекарствами с опиумом были порошок Довера, изобретенный в XVIII веке доктором Томасом Довером и лауданум – смесь опиума с алкоголем. Порошком Довера, который изготавливали из рвотного корня (ипекакуаны) и толченого опиума лечили, например, подагру. А лауданумом – вообще все, что болело. В арсенале аптекарей имелись и другие рецепты, разработанные дипломированными врачами и названные в честь своих создателей: порошок Тоуэла, порошок Брауна, порошок Фримана. В каждом из них была изрядная порция опиума.
Наркотик стоил куда дешевле, чем вино и пиво, поэтому позволить его себе мог и самый низкооплачиваемый рабочий. Неудивительно, что в первой половине XIX-го столетия количество людей пристрастившихся к нему неуклонно росло. А когда в 1840 году в Англии ограничили продажи спиртного, народ быстро нашел ему замену в опиумных таблетках, производство и продажа которых стали процветать.
Опиомания особенно широко распространилась среди бедняков, жителей маленьких деревушек и городских трущоб. Жизнь простых работяг в индустриальных городах была полна стрессов, тяжелый труд изнурял. И многие горемыки находили утешение в лаудануме, снимавшем усталость и прогонявшем мрачные мысли. Таким образом, к середине XIX века наркомания в странах Европы приобрела массовый характер, потребление опиума составляло в среднем 1,5 кг в год на тысячу жителей – это внушительная цифра. Разумеется, и число смертей от этой заразы тоже постепенно росло. Стремясь избавиться от страданий, темные невежественные люди часто перебарщивали с дозой, и препараты из опиума порождали большое количество смертельных случаев. В 1839 году в одном из медицинских отчетов по использованию опиатов говорилось, что 186 из 543 человек лечившихся ими (более трети!) – отравились, и среди них было 72 ребенка.

В середине XIX века западное общество было все еще далеко от страшного прозрения. Несмотря на полученное предупреждение. В 1822 году писатель романтик Томас Де Квинси издал автобиографическую книгу «Исповедь английского поедателя опиума» (Confession of an English Opium-Eater), где он с шокирующей откровенностью поведал о своем многолетнем опыте употребления наркотика. И если в первых частях описывались удовольствия и восхищения духа, то последняя называлась точно и ясно – «Муки опиума». В ней живописались душевные тяготы, угнетение психики и пугающие видения, сделавшиеся постоянными спутниками жизни автора: «Ощущение пространства и времени сильно исказилось. Здания, пейзажи и прочее представали в таких преувеличенных пропорциях, что человеческие глаза не могли бы объять. Иногда мне казалось, что я проживал 70 или 100 лет в одну ночь».
Но таких наркоманов, как Квинси, все же были единицы. Зато множество обывателей ежедневно употребляли наркотики и даже не догадывались, от чего их здоровье приходит во все большее расстройство. Ведь опиум, несомненно, помогал – боль исчезала, неприятные симптомы забывались, так что многие искренне считали его чудодейственным лекарством от всех болезней и добавляли в микстуры от простуды, в капли от головной боли, в похмельное зелье, в порошки от поноса…
А многие патентованные средства прямо назначались для детей! Например, ветрогонное средство Дэлби доктора рекомендовали давать младенцам с ложечки, чтобы избавить их от вздутия живота и конвульсий. А ведь было еще успокоительное Баттли, бальзам Годфри и даже специальное детское снотворное на основе опиума. «Лекарство» помимо наркотика содержало чудовищную дозу алкоголя – 46%! Доктора обещали, что после него детишки будут спать, как убитые, облегчая тем самым участь родителей. «Истинный консервант для младенцев» – восторгалась газетная реклама.
И в самом деле, дети, одурманенные тяжелым наркотиком, переставали шуметь и требовать к себе внимания. Небогатые родители, которым услуги няни были не по карману, оставались весьма довольны.

Вслед за медиками подсаживать людей на «волшебные» средства с высоким содержанием опиатов стала нарождавшаяся фармакологическая индустрия.
Обезболивающие препараты с опиумом изготавливала процветающая британская компания «Мак-Кормик». Опиум выпускали и в таблетках – в 1859 году ими лечилось около 5% жителей Британии. Остальные предпочитали настойку. Смесь крепкого алкоголя и сильнейшего наркотика никого особо не смущала – страждущие терпели столь сильные боли, что готовы были принять, что угодно, лишь бы не мучиться.
Для тех, кто нуждался всего лишь в легком успокоительном, опиум предлагался в виде курительной смеси. Например, студенты перед экзаменом, желая избавиться от стресса, нередко обращались к этому «спасительному» и широкодоступному средству.
Для тех, кто желал сэкономить, существовали рецепты домашних «эликсиров». Многие английские семьи покупали в бакалейных лавках ингредиенты и смешивали на собственных кухнях такую отраву, что Чезаре Борджиа удавился бы от зависти. Так, например, семейная «микстура Гасмэна» приготовлялась путем добавления в опийную настойку… хлороформа. А другой популярный домашний рецепт от кашля состоял из лауданума, щедро заправленного сурьмой.
Самолечение опиумом распространилось так широко, что врачебное сообщество, наконец, забеспокоилось. Правда, волновало эскулапов не здоровье населения, а то, что лекарствами торгуют лавочники без медицинских дипломов. От чего, во-первых, народ мрет из-за кустарных препаратов, а, во-вторых, и в главных, денежки плывут мимо докторов и фармацевтов. Торговавших опиумом было раз в десять больше, чем профессиональных медиков.
Первым навести порядок в этой сфере взялся британский парламент (под давлением медицинского лобби, конечно). В 1868 году был принят Аптечный акт, запрещавший свободную продажу опиума. Теперь его следовало продавать в склянках с надписью «Яд» и делать это могли только аптекари, имеющие лицензию.
Закон заработал, продажи опиума резко упали, но… бакалейщики все равно приторговывали зельем из-под полы, и пристрастившиеся к наркотику бедолаги знали, где можно его достать.
В США аналогичный закон тоже был принят. Там запретили свободно продавать всю отраву разом: опиум, цианиды, мышьяк и пр. Нужен яд – дуй в аптеку! Там аптекарь запишет в особый журнал имя покупателя, дату покупки и количество купленного яда. Все эти строгости были придуманы не для того, чтобы сберечь здоровье населения, а для того, чтобы облегчить работу полиции и пресечь череду убийств с использованием ядов. И опиум попал в этот список только потому, что его часто использовали вместо мышьяка – мол, покойник сам переборщил с лекарством.
Кое-где американские власти пытались также запретить опиумные курильни, но и этот закон был принят не против наркомании, а против китайских иммигрантов. А лауданум применять никто не запрещал, хотя в нем был тот же опиум, что и в китайских трубках. И вообще в США после гражданской войны было около ста тысяч опиумных наркоманов – бывших солдат, пристрастившихся к зелью в госпиталях и лазаретах. «Солдатская болезнь» – так в те дни называли наркоманию в Америке.

Смотрите так же:  Спирт настойка на травах

Настойка Опиумная (Laudanum)

Медицинские термины . 2000 .

Смотреть что такое «Настойка Опиумная (Laudanum)» в других словарях:

НАСТОЙКА ОПИУМНАЯ — (laudanum) 1% водно спиртовой раствор морфина, приготовленный из вымоченного сырого опиума. Ранее опиумная настойка широко применялась в качестве анальгетика, обладающего сильным наркотическим действием … Толковый словарь по медицине

Опиум — У этого термина существуют и другие значения, см. Опиум (значения). Опиумные плантации в Индии, район Малава Опиум, опий (из лат. op … Википедия

История заблуждений: 100 лет назад героин добавляли в сиропы для детей

Времена меняются, а вместе с ними меняются и наши представления о многих вещах. Наркотики не стали исключением. Психотропные препараты сегодня у многих людей напрямую ассоциируются со словом «запрет». Однако раньше все было совсем по-другому. В конце XIX — начале XX вв. большинство ныне запрещенных наркотических веществ были широко доступны. Настойку опиума люди пили как сейчас пиво еще в середине XVIII века, а морфин, кокаин и героин сразу после своего открытия считались удивительными целебными препаратами.

В середине и в конце XIX века многие производители пищевой продукции с гордостью заявляли о том, что она содержит кокаин и опиум. Однако уже в начале XX века проблемы с бытовым употреблением этих наркотических веществ стали очевидными — многие люди не могли себе представить жизнь без них. Поэтому производителям пришлось отказаться о добавления наркотиков в свою продукцию. Однако и тогда наркотические препараты по-прежнему широко использовались в производстве болеутоляющих средств. Например даже в середине XX века бензедриновые ингаляторы продавались без рецепта врача.

Продукция, содержавшая кокаин

Продукты, в которых содержался кокаин, можно условно разделить на три группы: препараты для местной анестезии (порошок от зубной боли), препараты от простуды, облегчающие головную боль и кашель и так называемые «медицинские вина», использовавшиеся как средство от многих болезней и не только.

До 1906 года, когда был введен запрет на добавление в продукты питания наркотических препаратов, самым известным напитком, содержащим кокаин, была кока-кола. Однако даже после введения запрета компания отказалось поменять свое название. Сегодня же ее представители отказываются комментировать использование листьев коки в своей продукции.

Кокаин — это очень хорошее средство местной анестезии. Люди еще давно заметили за ним эти качества и стали использовать его как обезболивающее. Сегодня такие препараты, как лидокаин и новокаин, сделанные на основе кокаина широко используются в медицине, однако они не имеют побочных эффектов, вызывающих изменения настроения.

В начале XIX века широкое распространение получили кокаиновые капли от зубной боли. Многие родители покупали их для своих детей, у которых начинали резаться коренные зубы. Однако мало кто тогда обращал внимание на то, что после применения этих капель у детей сильно меняется настроение.

В начале XIX века также очень популярны были кокаиновые леденцы, хорошо смягчавшие боль в горле. Они стали незаменимыми «помощниками» певцов, лекторов и ораторов, заставляя их голосовые связки работать на все сто.

Многие компании того времени, занимавшиеся производством алкогольной продукции, бились не на жизнь, а на смерть за то, кто из них займет первое место на рынке кокаиновых вин. Самым популярным кокаиновым вином считалось «Вин Мариани». В начале XIX века рекламой этого «божественного» напитка были увешаны все западные рестораны и бары. Сегодня коллекционеры готовы отдать кругленькую сумму за бутылочку такого вина.

Продукция, содержавшая опиум

Продукты с добавлением опиума по своему количеству и продажам нисколько не уступали продуктам, содержащим кокаин. Так, например, опиумная настойка широко использовалась в бытовых целях на протяжении двух веков.

В начале XIX века, когда не было еще изобретено лекарственных средств, способных облегчить страдания от таких болезней, как холера, малярия и дизентерия, на помощь приходил опиум. Опиум тогда был одним из наиболее распространенных обезболивающих препаратов.

В начале 19 века компания «МакКормик» процветала. В то время она была чуть ли не единственной, производившей обезболивающие препараты. На самом деле препарат был всего один и состоял он из смеси алкоголя и опиума, однако покупателей, которых, как правило, мучили сильные боли, это нисколько не смущало. Они были готовы отдать любые деньги, лишь бы обрести покой.

Однако самым популярным способом употребления опиума было его курение. Одни курили опиум в медицинских целях, другие для получения удовольствия. Курение опиума было разрешено и сам наркотик был доступен всем, поэтому даже многие студенты для того, чтобы снять стресс перед экзаменами, нередко обращались к этому психотропному средству.

Продукция, содержавшая героин

Сегодня, когда героин был объявлен чумой двадцатого века, никто не мог бы даже подумать, что совсем недавно использовали как средство от кашля. Так, например, нью-йоркская компания «Мартин Смит Кампани» прославилась своим препаратом, который получил название гликогероин. По заявлению представителей компании этот препарат был не только хорошим обезболивающим, но также помогал при астме, пневмонии и других заболеваниях.

Продукция, содержавшая амфетамины

Амфетамины, как и все вышеупомянутые наркотические средства, широко использовались в качестве обезболивающего. Ими «лечили» все, начиная от головной боли и заканчивая астмой. Они приносили страдальцам временное облегчение, однако позднее боль снова обрушивалась на несчастных, заставляя их принимать очередную дозу наркотика.

Еще совсем недавно, в 50-х годах прошлого века бензедриновые ингаляторы, созданные на основе амфетаминов, бесплатно раздавались пассажирам в самолетах, для того чтобы снизить дискомфорт во время взлета и посадки. Аналитики подсчитали, что если бы продажу этих ингаляторов не запретили, то через 7 лет компания, производившая их, могла бы обойти по объемам продаж самую известную сеть ресторанов быстрого питания » МакДональдс».

По материалам исследований Buffalo University подготовил Александр Тимошик

Встройте «Правду.Ру» в свой информационный поток, если хотите получать оперативные комментарии и новости:

Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google

Также будем рады вам в наших сообществах во ВКонтакте, Фейсбуке, Твиттере, Одноклассниках, Google+.

Опиума настойка

Препарат экстренной помощи: схож с настойкой камфары (может быть перепутан с камфорой) (болеутоляющее средство). Настойка опиу­ма в качестве болеутоляющего средства в 25 раз мощнее камфорной нас­тойки.

Показания к применению: 25-кратное разведение водой (конечная концентрация 0,4 мг/мл) применяется для лечения неонатального синд­рома абстиненции (синдрома отмены).

Механизм действия: содержит наркотические алкалоиды в том числе морфин; тормозит моторику ЖКТ (эффект морфина), усиливает пищева­рительную секрецию и мышечный тонус ЖКТ.

Форма выпуска: раствор 10% -й (0,6 мл эквивалентно 6 мг морфина; содержит 19% спирта).

Путь введения: п/о.

Дозировка

• Новорожденные (доношенные): при абстинентном синдроме (синдро­ме отмены) использовать 25-кратное разведение настойки опия во­дой (конечная концентрация равна 0,4 мг/мл морфина).
• Начальная доза: 0,1 мл/кг в 25-кратном разведении каждые 3— 4 ч во время кормления; по мере необходимости увеличивать дозу на 0,1 мл/кг 25-кратного разбавления каждые 3-4 ч до рег­рессии симптомов синдрома отмены.
• Обычная доза: 0,2—0,5 мл в 25-кратном разведении каждые 3-4 ч, редко выше 0,7 мл 25-кратного разведения на дозу; при стабили­зации состояния в течение 3-5 дней, постепенно уменьшают дозу (сохраняя тот же интервал введение) в течение 2-4 недель.

Фармакокинетика: метаболизируется в печени и элиминируется с мо­чой и желчью.

Побочные эффекты: гипотензия, брадикардия , периферическая вазодилация, угнетение ЦНС, сонливость, седативный эффект, задержка мо­чеиспускания, запоры, угнетение дыхания, и высвобождение гистамина.

Комментарии: требуется предотвратить развитие чрезмерной седации и угнетения дыхания. Резко не прекращать введение препарата. Монито­рировать состояние ребенка в отношении развития синдрома отмены (раздражительность, крик, заложенность носа, насморк, рвота, плохой аппетит, понос, чихание, зевание и т. д.) и признаков передозировки (брадикардия, вялость, гипотония, нерегулярное дыхание, угнетение дыхания). Оценка по шкале абстинентного синдрома (балльная система, например, Финнегана) используется для более объективной оценки симп­томов отмены опиатов и необходимости коррекции дозы у новорожден­ных. Для лечения абстинентного синдрома новорожденных использо­вать 25-кратное разведение водой.

Дело об опиуме для народа

Около $500 тыс. на сегодняшние деньги всего за несколько дней растратил молодой француз, живший в Париже в 1870-х годах. Молодой человек из богатой семьи вел себя совершенно неадекватно и вскоре стал регулярно попадать за решетку за мелкие преступления. Виной всему был самый обычный медицинский эфир. Юноша пристрастился его нюхать и вскоре сделался законченным наркоманом. В XIX веке наркотики погубили многих подававших надежды молодых людей, а также почтенных матрон и отцов семейств. Многие наркоманы становились преступниками. При этом торговля зельем долгое время была совершенно легальной.

В 1886 году именитый парижский психиатр Поль Реньяр читал в Сарбонне серию лекций о душевных заболеваниях. Имен пациентов он не называл из соображений врачебной этики, но то, что он рассказывал о представителях среднего и высшего классов, внезапно превращавшихся в преступников, было достаточно шокирующим даже без имен. Весьма показательной была история некой госпожи Ж., принадлежавшей, по словам доктора, к лучшему обществу. Эта женщина происходила из хорошей семьи, в 20 лет очень удачно вышла замуж, так что не должна была испытывать материальных затруднений. И все же в один прекрасный день она явилась в роскошный парижский магазин «Сен-Дени» с преступными намерениями. Госпожа Ж. набрала белья на 120 франков и сделала вид, что пошла к кассе оплачивать товар. Не заплатив денег, она вернулась к продавцу, сказала, что деньги уплачены, и забрала покупки. Через несколько дней дама вернула покупки, заявив, что они ей не понравились, и потребовала назад свои якобы уплаченные деньги. Разумеется, ее тут же узнали и вызвали полицию. В участке дама разрыдалась и поведала свою грустную историю.

Крупнейшие рынки Стамбула служили главной перевалочной базой на пути опиума в Европу

Госпожа Ж. была очень нервной и раздражительной женщиной. Время от времени она закатывала грандиозные истерики, и мужу порой приходилось запирать ее в комнате. Однажды доктора посоветовали ей замечательное средство от нервных расстройств — морфий. Вскоре у дамы прошли мигрени, исчезли боли там, где они были. Дама купила изысканный шприц и с тех пор стала колоться каждый день. Она постепенно увеличивала дозу и через шесть месяцев дошла до 400 мг в день. Все это стоило довольно дорого, поэтому она начала продавать книги из библиотеки своего мужа и домашнее серебро. Дама стала занимать деньги, но этого все равно не хватало. Наконец она нашла аптекаря, готового снабжать ее морфием в кредит. За 17 месяцев она приобрела 3475 доз по 200 мг и осталась должна 1600 франков. В один прекрасный день аптекарь потребовал уплаты долга, пригрозив все рассказать мужу, и светская дама была вынуждена пойти воровать.

После задержания госпожу Ж. отпустили до суда, но она тут же отправилась в магазин «Лувр», где совершила новую кражу и попалась с поличным. Суд признал Ж. невменяемой, а основным виновником счел нерадивого аптекаря. Продавец морфия отсидел восемь дней в тюрьме, заплатил 1 тыс. франков штрафа и еще 2 тыс. франков выплатил мужу госпожи Ж. в качестве компенсации за лечение жены. Сама же морфинистка отправилась в психиатрическую клинику.

Смотрите так же:  Настойка сабельника приготовление и применение

Случай госпожи Ж. не был единичным. В те же годы супруга одного из парижских дантистов совершила кражу в том же магазине «Лувр», причем сделала это так неумело, что ее тут же схватили за руку. Женщину доставили на освидетельствование к профессору Бруаделю, и там она рассказала, что уже много лет ворует морфий из кабинета мужа и теперь употребляет по одному грамму в день. Разумеется, она тоже залезла в долги, поскольку у мужа не было столько морфия, сколько ей требовалось.

Парижский магазин «Лувр» буквально притягивал великосветских морфинисток, мечтавших скопить на дозу с помощью шоплифтинга

Представители низших классов не отставали от господ. Одна парижская белошвейка воровала кружева у своих хозяев, чтобы платить за тот же наркотик. Она принимала в день порядка 50 мг морфия и тратила на него до 1200 франков ежегодно, что намного превышало ее скромные доходы.

Доктор Реньяр делал неутешительный вывод: в Европе распространялась новая психическая эпидемия — эпидемия наркомании. Между тем наркотические средства уже много лет продавались в аптеках на каждом углу. Более того, виновниками распространения зелья были сами медики, а также нарождавшаяся фармакологическая индустрия, подсаживавшая людей на «чудодейственные» средства с высоким содержанием опиатов.

Наркотические вещества начали поступать в Европу уже в XVII веке, но тогда еще никому в голову не приходило использовать их ради получения удовольствия. Опий привозили главным образом из Турции и применяли исключительно в медицинских целях. Наркомания была довольно распространенным явлением на Востоке, и европейцы об этом знали, но при этом образованная публика считала злоупотребление зельем чем-то вроде расовой особенности непросвещенных туземцев.

В Китае опиум курили, а в Турции его ели и даже иногда кормили им лошадей, чтобы снять усталость и придать резвости. В Османской империи издавна существовали особые притоны, где поедатели опиума могли предаваться своей страсти. В конце XIX века путешественник и врач Деметриус-Александр Замбако писал: «В Константинополе находится кофейня, специально предназначенная для опиофагов низших классов. В полутьме, сидя на скамьях, прикрепленных к трем стенам лавки, они тихо и угрюмо предаются своим мечтаниям. Если бы наблюдатель мельком заглянул в это логово лени. он увидел бы людей с локтями, опирающимися на колени, раскрытые рты, из которых течет слюна, или же губы, издающие при каждом вдохе шум, как из клапана, причем тишину этого замогильного собрания, напоминающего по своему мрачному виду массовую агонию, иногда нарушает гортанный храп». Такого рода картины были хорошо известны на Востоке, но европейцы предпочитали скорее шумные пирушки с вином, ромом и джином, чем подобное времяпрепровождение. И все же рынок опиума в Европе постепенно рос и расширялся.

В начале XIX века главным поставщиком опиума для Европы была Османская империя. Опийный мак выращивали крестьяне западной Турции. Здесь он вырастал выше человеческого роста, так что земледельцы, работавшие в полях, буквально тонули в пахучих зарослях. Запах стоял такой, что многие теряли сознание. Один заезжий европеец писал: «Говорят, что испарения, поднимающиеся от этих полей, крайне опасны, особенно по утрам и после захода солнца. Турки стремятся укрыться от них в своих хижинах и не рискуют выходить после захода солнца. Запах так силен, что вызывает у непривычного человека головную боль и рвоту».

После сбора урожая стебли обычно шли на корм скоту, а семена — на продажу или кредиторам в счет долга. Почти все крестьяне были должны ростовщикам, ссужавшим под 18% или 25%, так что самим землепашцам почти ничего не доставалось. Затем опиум на спинах ишаков доставляли в Смирну. Здесь в конце мая—начале июня перекупщики скупали весь груз без разбора, и лишь когда опиум оказывался на складах оптовых торговцев, его начинали сортировать по уровню качества. Смирна и Стамбул были главными портами, из которых опиум уходил в Европу. Везли его главным образом в Марсель, Амстердам и Лондон, откуда зелье растекалось по всему континенту. Также опиум производили Индия и Персия, но европейские торговцы предпочитали турецкие сорта.

Аптекари-самоучки призывали больных самостоятельно лечить опиумом все — от диареи до похмельного синдрома

Фото: Science Photo Library/Eastnews

Медики постоянно экспериментировали с восточным зельем. В 1803 году немецкий фармацевт Фридрих Зертюрнер выделил из опия алкалоид, который оказался в десять раз сильнее самого опия. Зертюрнер назвал это вещество морфием в честь греческого бога сна Морфея. Благодаря торговле морфием Зертюрнер разбогател и вскоре открыл большую аптеку в Нижней Саксонии.

Основной поток опия-сырца шел через Лондон, где оптовая торговля находилась в руках выходцев из Турции. Мелкие фирмы покупали опиум на аукционах, а крупные, такие как Аптекарская компания, приобретали его прямо со складов. Теперь оставалось лишь доставить зелье конечному потребителю в том или ином виде. Круг потребителей с XVIII века постепенно расширялся, по мере того как товара на рынке становилось все больше, а цены падали. Так, в Англии в начале 1819 года за фунт турецкого опиума давали фунт стерлингов, в 1828 году — всего четыре шиллинга, а после 1836 года — лишь шиллинг.

Падению цен немало способствовало расширение производства опиума в Британской Индии. Еще в 1829 году образцы индийского опия были представлены Вестминстерскому медицинскому обществу доктором Вебстером, который объявил о превосходных качествах товара. Доктор Вебстер заявил коллегам: «Если мы можем получать опиум из своей колонии, то и должны брать его там, дабы не зависеть от подлых турок». Медики разразились аплодисментами.

Уже в 1830 году Лондон санкционировал расширение опиумных плантаций в Бенгалии, и из Индии в Европу хлынул поток дешевого наркотика. В 1832 году доход британского правительства от индийских опиумных полей составил 981,2 тыс. фунтов стерлингов. Но и это еще был не предел. В 1840 году разразилась первая Опиумная война, в ходе которой англичане принудили Китай покупать индийский опиум, что вызвало небывалый рост наркомании среди китайского населения. Однако, как бы много наркотика ни потреблял Китай, производство всегда опережало предложение. Излишки шли в Англию, а оттуда распространялись по всем странам Европы.

Средство от симптомов

Победители опиумных войн сами не заметили, как оказались в опиумном мире

Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ

Первыми европейцами, пристрастившимися к употреблению заморского зелья, были моряки, торговцы и колониальные чиновники, служившие на Востоке. Одним из первых европейских наркоманов был знаменитый Роберт Клайв, завоевавший для Британской Ост-Индской компании Бенгалию и положивший тем самым начало британскому завоеванию Индии. Клайв, всю жизнь страдавший от депрессий и перепадов настроения, познакомился в Индии с местным обычаем и пристрастился к курению гашиша. К тому же он мучился из-за камней в желчном пузыре, а наркотик притуплял боль. Клайв вернулся в Англию в 1760 году законченным наркоманом. Ему было всего 35 лет, а его состояние, сколоченное в Индии, превышало 300 тыс. фунтов стерлингов, но боли и пристрастие к опиуму не дали ему насладиться богатством и славой. В 1774 году Клайв заколол себя ножом для очинки перьев. Было самоубийство связано с очередной депрессией, приступом мочекаменной болезни или пугающими галлюцинациями, осталось неизвестным.

Затем наркотик распробовали некоторые представители литературной богемы. В 1822 году в Англии писатель и журналист Томас Де Квинси издал автобиографию под названием «Признания английского поедателя опиума» (Confession of an English Opium-Eater).), в которой рассказал о своем многолетнем опыте общения с наркотиком. Последняя часть называлась весьма красноречиво — «Муки опиума». Здесь описывались гнетущие состояния психики и мрачные галлюцинации, которые стали постоянными спутниками его жизни: «Ощущение пространства и времени сильно исказилось. Здания, пейзажи и прочее представали в таких преувеличенных пропорциях, что человеческие глаза не могли бы объять. Иногда мне казалось, что я проживал 70 или 100 лет в одну ночь».

И все же таких наркоманов были единицы. Зато огромное число людей ежедневно употребляли наркотики, даже не подозревая о том, почему им становится все тяжелее жить. Проблема была в общем состоянии тогдашней медицины. Поскольку опиум снимал боль и вообще позволял забыть о любых неприятных симптомах, многие считали его настоящим лекарством от всех болезней и добавляли в микстуры от простуды, от головной боли, от похмельного синдрома, от диареи, от холеры и т. п.

Самым популярным средством от всего на свете считался лауданум — спиртовая настойка опиума, которую можно было купить в любой аптеке и даже в бакалейной лавке. Многие семьи в Англии хранили собственные домашние рецепты чудодейственных эликсиров, ингредиенты которых находились в свободной продаже. В лондонском районе Хокстон жила семья, владевшая рецептом «микстуры Гасмэна», которая представляла собой убойную смесь из лауданума и хлороформа. Микстура должна была лечить кашель. Другой домашний рецепт от кашля предлагал смешивать лауданум с сурьмой.

Эфир помогал спасать жизни больным и сокращать жизни здоровым

Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ

Существовали также общепринятые рецепты, многие из которых были разработаны дипломированными врачами. Подагру, например, лечили порошком Довера, изобретенным в XVIII веке доктором Томасом Довером. Порошок делали из ипекакуаны — растения, известного также как рвотный корень, и толченого опиума. Были и другие средства, названные в честь именитых докторов: порошок Брауна, порошок Фримана, порошок Тоуэла и т. д. И все они содержали изрядную долю наркотика. Некоторые средства прямо предназначались для детей. В XIX веке большую популярность снискали бальзам Годфри, ветрогонное средство Дэлби, а также успокоительное Баттли. Все эти средства обладали одним свойством, исключительно важным для небогатых семей: дети, принявшие эти лекарства, переставали шуметь и требовать к себе внимания. Родители, которые были не в состоянии нанять няню, были очень довольны.

Жизнь английского рабочего класса в стремительно растущих индустриальных городах была довольно нервной и безрадостной, а труд на фабриках изматывал. Люди находили утешение в лекарствах, снимавших усталость и отгонявших черные мысли. В 1854 году один тюремный капеллан записал откровения 60-летней кружевницы по имени Марта Пирс, оказавшейся за решеткой за какую-то провинность. Заключенная призналась: «Я уже четыре года как пью лауданум на пять пенни в неделю. В день пью по две чайные ложки». Пирс утверждала, что среди ее соседей многие женщины и некоторые мужчины делали то же самое, только у многих дозы были гораздо больше. Некоторые подсаживались на «жевательный опиум» и двигали челюстями до полного одурения.

В первой половине XIX века в Соединенном Королевстве скрытая наркомания приобрела массовый характер. К середине века потребление опиума в стране достигло 1,6 кг в год на тысячу жителей, что было довольно много. Число смертей от передозировки тоже постепенно росло. Образованное общество предпочитало не замечать проблемы, пока она касалась лишь представителей низших классов. Но так не могло продолжаться вечно.

Вольные сыны эфира

В опиумных курильнях европейцы и китайцы становились похожи друг на друга, поскольку в равной степени теряли человеческий облик

Фото: Science Photo Library/Eastnews

Первыми тревогу стали бить протестантские моралисты, которые вообще крайне болезненно относились к любым видам опьянения. Проповедники с гневом обличали опиум и связанные с ним пороки еще в первой половине XIX века, но общественность не обращала на них особого внимания. В середине века забеспокоилось врачебное сообщество. Их волновало главным образом то, что лекарствами торгуют лавочники, не имевшие медицинского образования. С одной стороны, это приводило к многочисленным отравлениям и смертям из-за неправильно приготовленных препаратов, с другой стороны — значительные финансовые потоки шли мимо профессиональных врачей и фармацевтов. Достаточно сказать, что в Фармацевтическом обществе того времени состояло около 2,5 тыс. дипломированных фармацевтов, в то время как продажей наркотиков занималось более 25 тыс. человек. В 1868 году под давлением медицинского лобби британский парламент принял Аптечный акт, в котором запрещалась свободная продажа опиума. Отныне вся продукция, содержащая этот наркотик, должна была продаваться в бутылочках с надписью «Яд». Торговать таким товаром теперь имели правом только лицензированные фармацевты.

Смотрите так же:  Омела настойка на спирту

После этого закона объемы торговли опиумными препаратами действительно резко упали, но те, кто успел пристраститься к зелью, все равно находили способ его получить. Многие лавочники продолжали приторговывать зельем из-под полы. Один английский торговец, например, вспоминал, что даже в начале ХХ века к нему в лавку приходили старухи и просили «лудлум», то есть лауданум, и получали его.

В том же 1868 году похожий закон был принят в США, где разом была ограничена торговля опиумом, мышьяком, цианидом и другими ядами. Все эти вещества теперь можно было приобрести только у фармацевта с лицензией, причем продавец был обязан занести в журнал имя покупателя, дату покупки и количество купленного яда.

И все же в обоих случаях законодателей меньше всего волновала проблема наркомании. Если британских парламентариев беспокоил общий уровень подготовки лиц, занимающихся торговлей лекарствами, то их американские коллеги хотели остановить череду убийств с использованием ядов. Опиум был добавлен в список лишь потому, что некоторые отравители использовали его вместо мышьяка, дабы отделаться от надоевших домочадцев. В 1875 году, правда, власти Сан-Франциско постарались пресечь распространение порока и запретили опиекурильни. Хозяевами и основными посетителями курилен были китайские иммигранты, так что закон был направлен скорее против китайцев, чем против наркомании. В обосновании закона говорилось, что «многие женщины и молодые девушки, равно как и юноши из уважаемых семей, были завлечены в китайские курильни опиума, где подверглись моральному разложению». В то же время белым жителям Сан-Франциско никто не запрещал принимать лауданум, хотя в нем содержалось то же вещество, что и в китайских трубках. Между тем в США после гражданской войны было порядка 100 тыс. опиумных наркоманов. Это были главным образом бывшие солдаты, приобщившиеся к наркотикам в полевых лазаретах. В те годы в Америке наркоманию называли солдатской болезнью.

«Героическое лекарство», нареченное героином, на поверку оказалось настоящим злом

Во второй половине XIX века общество постепенно стало понимать, что столкнулось с серьезной проблемой. Дело было в том, что тайному пороку все чаще начали предаваться представители обеспеченных классов. Особенно заметным порок становился, когда наркомана привлекал не морфий, а эфир, поскольку это вещество источает резкий запах, и держать пристрастие к нему в тайне было совершенно невозможно. Так, в Берлине жил наркоман, который все время ходил, держа под носом тампон из ваты, пропитанный эфиром. Люди чувствовали его приближение за версту и просто разбегались.

Сомнительную популярность эфир приобрел еще в 1847 году, кода шотландский хирург Джеймс Янг Симпсон предложил использовать его в качестве анестезии при родах. Протестантские блюстители нравственности, как всегда, подняли шумную кампанию против новшества, поскольку считали, что Господь велел людям рождаться в муках. Благодаря этой кампании о веществе услышали любители гашиша и морфия, и кое-кто из них решил попробовать новый наркотик.

Эфир, как оказалось, толкал людей на преступный путь не хуже, чем морфий. Доктор Реньяр рассказывал об одном молодом парижанине, носившим «очень громкую фамилию» на букву З. Молодой человек происходил из очень богатой семьи, но с юности вел довольно беспорядочный образ жизни и с большим трудом сдал экзамен на аттестат зрелости. В 1870 году, когда разразилась франко-прусская война, двадцатилетний З. поступил в отряд Красного Креста. Именно здесь он познакомился с эфиром, который использовали полевые хирурги.

После войны З. пытался выучиться на священника, но передумал и начал изучать право. Учеба не ладилась, поскольку молодой человек всем прочим занятиям теперь предпочитал эфир. Со временем З. стал вести себя очень странно. Он сорил деньгами направо и налево и однажды накупил церковных предметов на 30 тыс. франков, что примерно соответствует сегодняшним $500 тыс. Семья не могла смириться с таким транжирством и установила над ним опеку. Теперь З. не мог тратить деньги бесконтрольно, но жить без эфира он тоже не мог. Наркоман начал прибегать к всевозможным хитростям. Он нанимал фиакр и приказывал ехать к какой-нибудь аптеке. На месте он под тем или иным предлогом выманивал у кучера пять франков, бежал в аптеку, покупал эфир, а потом кружил по городу в фиакре и вволю нюхал свое зелье. Затем он отказывался платить и избивал извозчика тростью. Потом его, разумеется, арестовывали и вели в полицейский участок, откуда его всякий раз вызволяла мать. Оказавшись на свободе, З. нанимал нового извозчика, и история повторялась. Вскоре в Париже не было отделения полиции, куда не приводили бы З. Эфироман стал известен среди парижских полицейских как Человек с эфиром.

Родные отправили З. в долгое морское путешествие, запретив капитану выпускать его на берег. И все же в чилийском порту наркоману удалось сбежать и сесть на корабль, шедший во Францию. Добравшись до Парижа, он снова надышался эфиром. В течение двух недель после возвращения З. был арестован пять раз за различные мелкие преступления, связанные с попытками достать эфир, и дважды осужден за них. Свою жизнь он закончил в клинике для душевнобольных.

Многие обеспеченные эфироманы заканчивали жизнь не менее плачевным образом. Один француз, например, наливал эфир в тазик и вдыхал пахучие пары. Так его и нашли — мертвым, с головой, погруженной в эфир. Богатая дама, жившая в поместье в центре Франции, пропитывала эфиром свое платье. Она не подумала о том, что эфир чрезвычайно горюч, и однажды слишком близко приблизилась к камину и тотчас же сгорела как свечка.

Профессиональная болезнь медиков

Морфий, как и эфир, оказался наркотиком для богатых. В конце XIX века в Германии появились две клиники для лечения морфинистов, и обе они были забиты представителями среднего класса. Особенно много среди пациентов было врачей. Профессор Буркарт, заведовавший клиникой в Шонберге, писал о своих пациентах: «Лица эти все до одного были интеллигенты и притом обладали известным достатком. Таким образом, лишний раз подтверждается мнение, что больше всего морфинистов дают интеллигентные и притом состоятельные классы (морфий стоит сравнительно дорого). Из числа пользовавшихся у нас 36 человек было 27 мужчин и 9 женщин; ровно 50% общего количества морфинистов, т. е. 18 человек, были врачи. Восемь человек из остальных восемнадцати наших больных распределялись следующим образом: одна жена врача, два провизора — владельцы аптек, одна сестра милосердия и четыре господина, служивших по медико-санитарной части».

При этом морфинизм вовсе не был изысканным пороком утонченных декадентов, как его часто изображают. Это была тяжелая и отвратительная болезнь, уродовавшая тело и психику. Профессор Буркарт писал: «У морфинистов иногда наблюдаются особые болезни кожи, выражающиеся появлением сыпи, угрей и лишаев на лице и в межреберных пространствах. Душевное состояние также изменяется под влиянием злоупотреблений морфием. У морфинистов притупляются умственные способности, слабеет память, серьезные умственные занятия уже не под силу. В конце концов иные раньше, другие позже начинают жить только ради шприца с морфием».

Гашиш постепенно также завоевал симпатии высшего общества. В 1883 году американский журнал Harper’s писал: «В Нью-Йорке существует большое сообщество курильщиков гашиша. Заведение, где они собираются, содержит один грек, вложивший в дело немалые деньги. Все посетители, как мужчины, так и женщины, принадлежат к высшим классам общества».

В конце столетия благодаря успехам химии стали появляться новые наркотики, и первыми их потребителями становились культурные и обеспеченные люди. Так, в 1860 году немецкий химик Альберт Ниман синтезировал кокаин, а в 1898 году его соотечественник Генрих Дрезер предложил миру средство, обладавшее, по его словам, «героической силой». За особый героизм Дрезер назвал свое изобретение героином. Оба наркотика быстро завоевали популярность в высшем свете.

Таким образом, к концу XIX века наркотики перестали быть уделом больных, бедняков и иммигрантов. Осознав это, правящие круги начали постепенное наступление на психотропные вещества, стремясь выдавить их обратно на периферию. Американские штаты один за другим начали вводить законы, запрещавшие как продажу наркотиков без рецепта врача, так и употребление их. В 1877 году такой закон был принят в Неваде, в 1887-м — в Орегоне и т. д. Строгая система, регулировавшая продажу наркотиков, была принята в Германской империи, причем инициатором жестких законов был сам канцлер Бисмарк. Англия ужесточила свой Аптекарский акт в 1906 году.

Наконец настало время борьбы с пороком на мировом уровне. В 1912 году в Гааге состоялась первая Международная опиумная конференция, в которой приняли участие Великобритания с колониями, Германия, Франция, Россия, Италия, Нидерланды, Португалия, Китай, Персия, Сиам и Япония. Участники конференции договорились взять под строгий медицинский контроль торговлю опиумом, морфием, кокаином и героином. Впрочем, Германия, обладавшая мощнейшей в мире химической промышленностью, настояла на довольно обтекаемых формулировках, чтобы сохранить за собой свободу рук. В конце концов, именно немцы изобрели самые мощные наркотики и держали на них патенты. И все же со свободным легальным оборотом наркотиков было покончено. Не все государства успели ратифицировать договор до начала Первой мировой войны, но в 1919 году к конвенции присоединились практически все страны мира.

Путь к криминализации наркотиков был довольно долгим. Так, если в США уже в 1914 году запретили не только торговлю героином, но и владение им под страхом штрафа в размере $2 тыс. и пятилетнего заключения, то в Англии героин еще долго считался приемлемым в медицинских целях. И все же век легальной наркоторговли и скрытой наркомании подходил к концу. Наступала эпоха нелегального наркотрафика и открытой наркомании.